что в имени тебе моем
Aug. 25th, 2008 11:43 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
old_flintУ евреев есть такая традиция, что имена детям даются в честь предков. Обычно это бабушки-дедушки или прабабушки-дедушки. Это вроде своего рода дает в лице умершего предка ангела-хранителя. У нас в семье этой традиции вполне следуют. Так, в честь моего прадеда по материнской линии были названы 3 внука (вернее 2 внучки и внук). Я тоже назван в честь своей прабабки по отцу.
Ее звали Роза. Совсем молоденькой девочкой ее отдали замуж за состоятельного вдовца, владельца мельницы. У него на тот момент было 6 (!!!) своих детей. И она родила ему еще 6. В 39 году муж ее был расстрелян на пороге собственного дома пришедшими немцами, а она с несколькими детьми успела сбежать на территорию Польши, подконтрольную Советскому Союзу.
В живых я ее не застал, но те, кто ее знал, говорят, что она была святой человек. И умерла она так, как всем и себе желаю: заболела обычной простудой, в один из дней попросила свой любимый кофе с бутербродом. Выпила, легла спать и не проснулась. Никаких мучений и болей.
Кстати, она до самого конца блюла еврейские традиции: ходила в паричке и брила голову, и постилась в Судный день. Мне до сих пор непонятно, откуда они знали даты. Ведь в том городке, где они жили синагог не было.
Как мне рассказала мама, меня должны были называть в честь другой прабабки Павлом. Я, кстати, иногда так и представляюсь, да и вообще считаю это своим вторым именем. Так уж случилось, что на почве называний меня вышел конфликт. Моя бабушка, мамина мама, ужастно обидилась, когда я не был назван Павлом. Она написала письмо моей маме, что могли вообще Иваном назвать раз уж не Павлом.
Вторая моя прабабка Паша умерла достаточно молодой. Она всю жизнь заботилась о здоровье мужа, а вот умерла гораздо раньше его. Так как он работал в типографии, то для профилактики пил ежедневно морковный сок. Прабабка ежедневно отжимала ему стакан сока ( вы попробуйте сделать это вручную).
До самого отъезда мы ходили на ее могилу и подправляли, подкрашивали. Наверное, уже и не найти места. Это еврейское кладбище, а с отъездом большого их количества в начале 90х, большинство могил остались без присмотра.
Вот так и несу я в себе двух частицу своих прабабок. Одну официально по паспорту, а другую в душе. Думаю, что они мне помогают, по крайней мере, я чувствую эту помощь.
Ее звали Роза. Совсем молоденькой девочкой ее отдали замуж за состоятельного вдовца, владельца мельницы. У него на тот момент было 6 (!!!) своих детей. И она родила ему еще 6. В 39 году муж ее был расстрелян на пороге собственного дома пришедшими немцами, а она с несколькими детьми успела сбежать на территорию Польши, подконтрольную Советскому Союзу.
В живых я ее не застал, но те, кто ее знал, говорят, что она была святой человек. И умерла она так, как всем и себе желаю: заболела обычной простудой, в один из дней попросила свой любимый кофе с бутербродом. Выпила, легла спать и не проснулась. Никаких мучений и болей.
Кстати, она до самого конца блюла еврейские традиции: ходила в паричке и брила голову, и постилась в Судный день. Мне до сих пор непонятно, откуда они знали даты. Ведь в том городке, где они жили синагог не было.
Как мне рассказала мама, меня должны были называть в честь другой прабабки Павлом. Я, кстати, иногда так и представляюсь, да и вообще считаю это своим вторым именем. Так уж случилось, что на почве называний меня вышел конфликт. Моя бабушка, мамина мама, ужастно обидилась, когда я не был назван Павлом. Она написала письмо моей маме, что могли вообще Иваном назвать раз уж не Павлом.
Вторая моя прабабка Паша умерла достаточно молодой. Она всю жизнь заботилась о здоровье мужа, а вот умерла гораздо раньше его. Так как он работал в типографии, то для профилактики пил ежедневно морковный сок. Прабабка ежедневно отжимала ему стакан сока ( вы попробуйте сделать это вручную).
До самого отъезда мы ходили на ее могилу и подправляли, подкрашивали. Наверное, уже и не найти места. Это еврейское кладбище, а с отъездом большого их количества в начале 90х, большинство могил остались без присмотра.
Вот так и несу я в себе двух частицу своих прабабок. Одну официально по паспорту, а другую в душе. Думаю, что они мне помогают, по крайней мере, я чувствую эту помощь.
