Мальчишки с нашего двора
Feb. 6th, 2015 01:25 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
old_flintСейчас читаю новую книжку Михаила Нисенбаума "Мои любимые чудовища". О самой книжке я попытаюсь рассказать, как дочитаю. А я с этим не тороплюсь, читаю медленно:)
Одна из глав в книжке была о дворовых мальчишках, о дружбе и отношениях автора с ними. Ну и тут я вспомнил, что тоже что-то подобное вспоминал из своего детства. Наобщался с бывшим соседом года 3-4 назад в "одноклассниках". ну и написал под впечатлением от этого общения.
Иногда «Одноклассники» оказываются очень полезной вещью. Недавно пообщался со своим бывшим соседом по подъезду. Он уже там тоже не живет, но посплетничал по поводу парней, с которыми мы в детские годы проводили время. Оказалось, что нас стало гораздо меньше. Еще в то время, когда мы там жили от передозировки помер Сашка АлександрОв (именно так ударение в фамилии). Он был на год младше меня. С льняного цвета волосами и голубыми до одури глазами. У них вся семья такая была. И мать, и сестра старшая, и братишка. Мать незадолго до смерти Сашки погибла – упала с лестницы. В доме поговаривали, что это Сашкина работа. Мол не дала денег на наркоту, а он ее толкнул. Так ли это было или нет, теперь не узнать. Хоронили Сашку в тот день, когда моя одноклассница, жившая с нами же в одном подъезде, выходила замуж. Папик ее был по тем временам человеком не бедным и решил пустить пыль в глаза. Шестисотый мерс, роскошный ресторан. Не забуду ненавидящие глаза соседей, которые только вынесли гроб, а тут свадьба с криком, смехом, посыпанием пшеном и конфетами.
Мы переехали в этот дом, когда мне было почти 9 лет. В прошлом нашем месте жительства у меня было полно друзей во дворе, со многими еще с детского сада были знакомы. А тут было все чужое, выходить на улицу совсем не хотелось. И пока не закончился учебный год, мне удавалось не ходить гулять. Меня вполне устраивало проведение времени с книжкой в руках или с солдатиками на полу. Летом мои отговорки на маму плохо действовали. Сестра чуть не за руку вывела меня на улицу. Несколько мальчишек моего возраста играли в домино возле подъезда. Я подсел к ним, а через какое-то время уже и принимал участие в игре. Нам позволялось играть до того момента, пока взрослые мужики не возвращались с работы. Тогда стол приходилось уступать им.
Несмотря на то, что играли мы все вместе, я никогда не чувствовал себя частью этих ребят. Этакое ощущение, что ты с ними как масло и вода – жидкости, но не смешивающиеся. Мне кажется, что это было взаимно. Пока мы были детьми эту несовместимость более-менее удавалось скрывать, но взрослея, я отделялся от них все дальше. Я занимался музыкой, читал книжки. А они стали вечерами горлопанить песни под окнами, попивать, покуривать. Еще позже часть этих ребят устраивались в пролете между вторым и третьим этажом. У них там был этакий притон. По вечерам стало страшно заходить в подъезд. Лампочки вечно не горели. Их или выкручивали жильцы попроворнее или разбивали. Чтобы добежать до своей квартиры на втором этаже удобнее было пользоваться лифтом, он останавливался рядом с дверью, что давало возможность прошмыгнуть незамеченным.
Иногда думаю, как мог такой состав в подъезде собраться, из каких притонов всю эту братию переселили. Из 36 квартир в нашем подъезде относительно нормальные жильцы жили в квартирах десяти. Остальные были или алкаши или наркоманы, а иногда и то и то. Дверь-дверь с нами жила семейка: тетка Шурка с тремя детьми. Старшая дочь Тоня была уже замужем, так что был еще и ее муж, к своим 25 годам успевший отсидеть за хулиганство года три. Сама Шура на том момент сорока или около того летняя женщина , правда выглядевшая лет на 60, пила, а в годы сухого закона еще и продававшая подпольный самогон. Зубов у нее практически не было, потому жутко она шепелявила. Как-то моя мама попросила ее убрать в нашем совместном «предбаннике». На что получила, что тут будет убрано так, что «в коридоре будет чище, чем у тебя в носу». Средний ее сынок Виталик нигде не работал и не учился. Что он делал было непонятно, а младший Санек, мой ровесник, был косоглаз, умственно отстал, но физически сильный не по годам. Однажды, когда мы уже были взрослыми, он привет какую-то шалаву к ним в дом. После сексуальных утех прикорнул, так она перебралась к старшему брату. Голубки были за этим делом застигнуты. Сашок, не долго думая, схватил на кухне нож да и покромсал своего старшего брата. Не до смерти, но кровищи было полно по всему коридору. Выжил, но остался без почки. Младшего посадили, старший через некоторое время отправился вслед за ним. Украл что-то.
А под ними жили Быци. Кличка это у них семейная была. Папаша алкаш и два сына, тоже не дураки выпить. Папаша где-то подрабатывал, но из запойного состояния не вылезал. Братовья шастали по каким-то подвалам, наркоманили. Закончили свои дни в тюрьме. А папашу какие-то ловкие дельцы квартиры лишили. Где он и что с ним не знаю.
Еще был щербатый и рыжеволосый Тима. Абсолютно безобидный мальчишка, тихий аки агнец. Его мама, тетя Рая, работала у нас в гастрономе, мыла там полы. Уже позже выслужилась до продавщиц. Бабуля еще у них была знатная – снимала порчу. Каюсь, в детстве, когда у меня шли воспаления легких одно за другим, мама меня к ней водила, и та что-то видела в вылитом в воду воске.
Самым главным заводилой у нас был мой тезка Рома, который был постарше нас года на 3. Он не отличался физической силой, не говорит матом и не курил, но мы смотрели ему в рот и готовы были делать все, что он предложит. Чуть повзрослев, он серьезно занялся бальными (!!!) танцами. Можно себе представить дворового заводилу, который занимается бальными танцами? Ну это наврядли. Его авторитет сходил на нет, но Рому это похоже не сильно волновало.
Мы взрослели, нас некому было направлять в какое-либо нормальное русло. И постепенно мальчишки поделились на тех, кто стал окончательно “bad boys” и нами, кто хорошо учился в школе и имел какие-то цели в жизни кроме выпить и покурить. Из тех, кто выбрал криминальный или околокриминальный путь, в живых практически никого не осталось. Остальные же разъехались по миру. Кто дальше, кто ближе. Но в нашем подъезде не живут дяди, которые 30 лет назад воровали неспелый абрикос, который маняще свешивался из-за заборов частных домов; кто бегал по лесополосе, играя в «казаки-разбойники». Где те, кто прятал от холода щенка в афишной тумбе потому что родители не разрешили брать его домой, а потом, когда он убежал или кто-то забрал его, дружно размазывали слезы по грязным щекам. И делали это, стараясь, чтобы другие ребята не увидели, потому как неположено мальчишкам плакать.
Никого не осталось в доме, только тополя, спрятавшие за своими кронами дом вплоть до 7 этажа, помнят нас.
Одна из глав в книжке была о дворовых мальчишках, о дружбе и отношениях автора с ними. Ну и тут я вспомнил, что тоже что-то подобное вспоминал из своего детства. Наобщался с бывшим соседом года 3-4 назад в "одноклассниках". ну и написал под впечатлением от этого общения.
Иногда «Одноклассники» оказываются очень полезной вещью. Недавно пообщался со своим бывшим соседом по подъезду. Он уже там тоже не живет, но посплетничал по поводу парней, с которыми мы в детские годы проводили время. Оказалось, что нас стало гораздо меньше. Еще в то время, когда мы там жили от передозировки помер Сашка АлександрОв (именно так ударение в фамилии). Он был на год младше меня. С льняного цвета волосами и голубыми до одури глазами. У них вся семья такая была. И мать, и сестра старшая, и братишка. Мать незадолго до смерти Сашки погибла – упала с лестницы. В доме поговаривали, что это Сашкина работа. Мол не дала денег на наркоту, а он ее толкнул. Так ли это было или нет, теперь не узнать. Хоронили Сашку в тот день, когда моя одноклассница, жившая с нами же в одном подъезде, выходила замуж. Папик ее был по тем временам человеком не бедным и решил пустить пыль в глаза. Шестисотый мерс, роскошный ресторан. Не забуду ненавидящие глаза соседей, которые только вынесли гроб, а тут свадьба с криком, смехом, посыпанием пшеном и конфетами.
Мы переехали в этот дом, когда мне было почти 9 лет. В прошлом нашем месте жительства у меня было полно друзей во дворе, со многими еще с детского сада были знакомы. А тут было все чужое, выходить на улицу совсем не хотелось. И пока не закончился учебный год, мне удавалось не ходить гулять. Меня вполне устраивало проведение времени с книжкой в руках или с солдатиками на полу. Летом мои отговорки на маму плохо действовали. Сестра чуть не за руку вывела меня на улицу. Несколько мальчишек моего возраста играли в домино возле подъезда. Я подсел к ним, а через какое-то время уже и принимал участие в игре. Нам позволялось играть до того момента, пока взрослые мужики не возвращались с работы. Тогда стол приходилось уступать им.
Несмотря на то, что играли мы все вместе, я никогда не чувствовал себя частью этих ребят. Этакое ощущение, что ты с ними как масло и вода – жидкости, но не смешивающиеся. Мне кажется, что это было взаимно. Пока мы были детьми эту несовместимость более-менее удавалось скрывать, но взрослея, я отделялся от них все дальше. Я занимался музыкой, читал книжки. А они стали вечерами горлопанить песни под окнами, попивать, покуривать. Еще позже часть этих ребят устраивались в пролете между вторым и третьим этажом. У них там был этакий притон. По вечерам стало страшно заходить в подъезд. Лампочки вечно не горели. Их или выкручивали жильцы попроворнее или разбивали. Чтобы добежать до своей квартиры на втором этаже удобнее было пользоваться лифтом, он останавливался рядом с дверью, что давало возможность прошмыгнуть незамеченным.
Иногда думаю, как мог такой состав в подъезде собраться, из каких притонов всю эту братию переселили. Из 36 квартир в нашем подъезде относительно нормальные жильцы жили в квартирах десяти. Остальные были или алкаши или наркоманы, а иногда и то и то. Дверь-дверь с нами жила семейка: тетка Шурка с тремя детьми. Старшая дочь Тоня была уже замужем, так что был еще и ее муж, к своим 25 годам успевший отсидеть за хулиганство года три. Сама Шура на том момент сорока или около того летняя женщина , правда выглядевшая лет на 60, пила, а в годы сухого закона еще и продававшая подпольный самогон. Зубов у нее практически не было, потому жутко она шепелявила. Как-то моя мама попросила ее убрать в нашем совместном «предбаннике». На что получила, что тут будет убрано так, что «в коридоре будет чище, чем у тебя в носу». Средний ее сынок Виталик нигде не работал и не учился. Что он делал было непонятно, а младший Санек, мой ровесник, был косоглаз, умственно отстал, но физически сильный не по годам. Однажды, когда мы уже были взрослыми, он привет какую-то шалаву к ним в дом. После сексуальных утех прикорнул, так она перебралась к старшему брату. Голубки были за этим делом застигнуты. Сашок, не долго думая, схватил на кухне нож да и покромсал своего старшего брата. Не до смерти, но кровищи было полно по всему коридору. Выжил, но остался без почки. Младшего посадили, старший через некоторое время отправился вслед за ним. Украл что-то.
А под ними жили Быци. Кличка это у них семейная была. Папаша алкаш и два сына, тоже не дураки выпить. Папаша где-то подрабатывал, но из запойного состояния не вылезал. Братовья шастали по каким-то подвалам, наркоманили. Закончили свои дни в тюрьме. А папашу какие-то ловкие дельцы квартиры лишили. Где он и что с ним не знаю.
Еще был щербатый и рыжеволосый Тима. Абсолютно безобидный мальчишка, тихий аки агнец. Его мама, тетя Рая, работала у нас в гастрономе, мыла там полы. Уже позже выслужилась до продавщиц. Бабуля еще у них была знатная – снимала порчу. Каюсь, в детстве, когда у меня шли воспаления легких одно за другим, мама меня к ней водила, и та что-то видела в вылитом в воду воске.
Самым главным заводилой у нас был мой тезка Рома, который был постарше нас года на 3. Он не отличался физической силой, не говорит матом и не курил, но мы смотрели ему в рот и готовы были делать все, что он предложит. Чуть повзрослев, он серьезно занялся бальными (!!!) танцами. Можно себе представить дворового заводилу, который занимается бальными танцами? Ну это наврядли. Его авторитет сходил на нет, но Рому это похоже не сильно волновало.
Мы взрослели, нас некому было направлять в какое-либо нормальное русло. И постепенно мальчишки поделились на тех, кто стал окончательно “bad boys” и нами, кто хорошо учился в школе и имел какие-то цели в жизни кроме выпить и покурить. Из тех, кто выбрал криминальный или околокриминальный путь, в живых практически никого не осталось. Остальные же разъехались по миру. Кто дальше, кто ближе. Но в нашем подъезде не живут дяди, которые 30 лет назад воровали неспелый абрикос, который маняще свешивался из-за заборов частных домов; кто бегал по лесополосе, играя в «казаки-разбойники». Где те, кто прятал от холода щенка в афишной тумбе потому что родители не разрешили брать его домой, а потом, когда он убежал или кто-то забрал его, дружно размазывали слезы по грязным щекам. И делали это, стараясь, чтобы другие ребята не увидели, потому как неположено мальчишкам плакать.
Никого не осталось в доме, только тополя, спрятавшие за своими кронами дом вплоть до 7 этажа, помнят нас.
